Всё в дыму… [СИ] - Aruna Runa

Ди размеренно шагал вперед, левой рукой придерживая перекинутого через плечо Стерха, а правой сжимая "Хохлов-энд-Москальофф". Насколько он понимал пуэсторианцев, те в первую очередь должны обратить свой гнев против "бесовского отродья", долгое время делившего с ними тоннели и пищу, а потом переметнувшегося обратно к охотникам и оказавшегося нечеловеком. Поэтому Ди успеет покинуть метро до того, как, расправившись с Убейконем, сектанты начнут искать их со Стерхом. О том, что случится – уже случилось – с Тотошкой, Чучей и Львом, Ди и не думал – незачем.

Зато думал о бесах. Смешно, что Святой Пуэсториус окрестил греев этим словом. Видел бы он настоящих бесов. Например, того, что захватывал донну Лючию по вторникам.

**19**

А снаружи оказался день. Майский, почти по-летнему звонкий и теплый. Свежий воздух привел Стерха в чувство. Или, может, вода, остатки которой Ди вылил ему на голову. Каратарин застонал, облизывая растрескавшиеся губы. Ди наклонился и с любопытством наблюдал, как дрожат короткие слипшиеся ресницы, как темнеет бордовая замша, впитывая задержавшиеся капли, как приоткрываются мутные расфокусированные глаза. А потом Стерх врезал ему в челюсть.

В другой ситуации Ди непременно увернулся бы или закрылся. Но теперь его голова мотнулась в сторону, и он, выпрямившись, отскочил на пару шагов. Сильным удар не получился: Стерх все еще был слаб, да и не имел возможности замахнуться. Он сидел на земле, не разжимая кулака, и выжидающе смотрел на Ди – исподлобья, почти с ненавистью.

– Я мог бы ударить тебя в ответ, – высокомерно сказал Ди, – и убить одним этим ударом. Поэтому не стану. Но если ты сделаешь так снова, я могу не сдержаться.

Челюсть немного ныла – похоже, будет синяк. Синяк, оставленный человеком на грее. Невероятно. Впрочем, Ди еще очень молод, и кожа у него до сих пор слишком нежная.

Стерх выругался – длинно, надсадно и хрипло.

– Я твой друг, помнишь? – отозвался Ди. Процитировал.

И получил в ответ пару новых ругательств – заковыристых и очень грязных.

– Ну, хватит, Стерх. Между прочим, я спас тебе жизнь.

– Охренел? – Поднявшись на ноги, Стерх растер лицо ладонями и неловко привалился к бетонной стене – остаткам купола станции метро "Серебряные струи". – Ты нас предал. И сделал предателем меня.

– Я тебя спас, – упрямо повторил Ди, складывая на груди руки. "ХаиМ" при этом тяжело лег ему длинным дулом на плечо.

– Ты стрелял под землей. – Стерх глядел на пистолет, сведя черные брови к переносице. – Застрелил художника.

Ди промолчал. Стерх еще раз потер лицо, едва слышно застонал, покрутил головой, разминая затекшую шею.

– Вот какого ляда? Какого ляда ты все это сделал? Зачем меня сюда приволок?

– Пуэсторианцы собирались на вас напасть. – Ди старался быть мягким, потому что пока не улавливал настроения Стерха и не мог предугадать, как тот поступит дальше.

– Ты больной, Ди? Совсем придурок?

– Почему?

– Если бы пуэсторианцам было до нас дело, они бы давно нас вычистили. Или сдали патрулю.

Это заставило Ди задуматься. В частности, не приложил ли он своего друга ненароком головой о стену, пока нес. Впрочем, мысль промелькнула и исчезла, уступив место более здравой: он чего-то не понимает. Или не знает.

– Патрулю? А… а… разве пуэсторианцы выходят на поверхность?

Стерх помахал руками в поворотах, совершил несколько наклонов, попрыгал, поочередно выбрасывая ноги от коленей вперед. И ответил:

– Если б ты не был греем, получил бы сейчас по полной. Не в том смысле, что я тебя боюсь, а в том, что такая тупость должна быть хоть как-то наказана. Ты хоть понимаешь, сколько их там? Да если б они только захотели, в метро давно бы уже ни одного охотника не осталось. И ни одного художника, понял?

– Тогда… зачем они за нами шли?

– За Федькой они шли, а не за нами.

– Ты знал? Слышал?

– Что идут? Нет. Не слышал, но догадывался. Предполагал, что попрутся.

– Зачем?

Стерх опустился на корточки, а потом снова сел на землю, прислонившись к стене. Ди последовал его примеру. Камень ощутимо грел спину. Судя по положению солнца, недавно миновал полдень. Надо бы сходить на станцию, наполнить бутылку водой… Но усталость оказалась сильнее жажды, и Ди продолжал сидеть, щурясь на свет и бездумно поглаживая теплый ствол "ХаиМа".

– Он им нужен.

"Зачем?" – хотел повторить Ди, но решил, что это будет глупо. И ждал дальше.

– Воды не осталось? – поинтересовался Стерх.

– Принесу сейчас.

– Погоди, я с тобой.

Ди встал первым и протянул Стерху руку. Они спустились в прохладное метро, перешагивая через пыльный мусор на разбитых ступенях. Журчала вода, где-то мерно капало. Стерх умылся до пояса и теперь топтался на месте, обсыхая. Налобники остались возле картины, и Ди привел его к прохудившимся трубам в тоннеле, осторожно держа за пальцы, будто маленького ребенка.

– Слушай, а почему мы на станции воды не набрали? Там эти же трубы проходят.

– Тише. – Ди прислушивался, на всякий случай готовясь развернуть тень.

– Они уже тут? – прошептал Стерх, быстро натягивая жилетку на мокрое тело.

– Не знаю. Просто тише, поговорим, когда выйдем.

Они прокрались обратно, и Ди заставил Стерха отойти от станции подальше, завернуть в какой-то проулок. Возле груды разбитых контейнеров из-под гуманитарной помощи они обнаружили перевернутую скамейку – немного гнутую, но сохранившую первоначальную форму – и оседлали ее, оттащив в сторону.

– Все было бы проще, если бы я знал больше. – Ди решил сразу брать быка за рога. – К примеру, про Федора.

– Это запросто. Его отец служит в ВЛ.

– Да ладно! – вырвалось у Ди. – Высшая Лига?

Кажется, за все время знакомства со Стерхом он еще ни разу не был так потрясен. Если Убейконь-старший – и вправду один из членов Высшей Лиги – Восьмеричных Ликторов, или, как их называли в народе, Вежливых Людей, – с точки зрения закона Федор практически неуязвим.

Кровным родственникам служащих ВЛ прощалось и разрешалось все. Это условие считалось чуть ли не главным при подписании контракта, а за соблюдением его следила группа специально обученных наблюдателей.

Человек, добровольно идущий в Малый адронный коллайдер, должен быть уверен, что его родные и близкие отныне находятся на полном государственном обеспечении и до конца жизни не будут ни в чем нуждаться. Иначе на выходе получится нечто, не сумеющее вписаться в стандартную модель поведения Вежливых Людей.

Вначале Восьмеричных Ликторов использовали для охраны Прокуратора. Однако со временем их стало достаточно для выделения особой войсковой единицы. Формально Высшую Лигу включили в состав внутренних войск, но на практике Ликторы подчинялись лично Прокуратору и, соответственно, были единственными людьми, кто видел его вживую.

Работали они посменно, в отдыхе не нуждались и поэтому в свободное от охраны Прокуратора время бросались в горячие точки по всему Крайму. Вежливым Людям не требовалось оружие: адронный коллайдер перекраивал их тела на уровне элементарных частиц таким образом, что при желании Ликтор мог выпустить электрический разряд, достаточный для суточного питания электростанции среднего размера.

Пройдя сквозь МАК и получив новую, восьмеричную, структуру организма, Ликторы утрачивали память и никогда больше не встречали людей из своей прежней, доадронной, жизни. А если и встречали – те не могли бы их опознать даже под страхом смерти: коллайдер вылепливал членам Высшей Лиги абсолютно одинаковые лица.

Как сын Восьмеричного Ликтора Федор Убейконь мог себе позволить что угодно: руководить подпольными сектами, бегать по городу с настоящим боевым пистолетом модели "Хохлов-энд-Москальофф" калибра 7,77, охотиться на художников – да хоть картины рисовать! И – безнаказанно скрывать примесь греевской крови в неестественно широких венах.

Ди прикинул, сколько еще потомков ГП с родственниками в Высшей Лиге может разгуливать по улицам Тавропыля, и вывод ему не понравился.

– Ты знал, что он… – Ди не мог заставить себя назвать Убейконя греем или хотя бы переводком в черт знает каком поколении. Это было как будто бы сравнять его с собой, опуская тем самым себя на уровень существа, открыто "пробующего" человеческую кровь – не вынужденно, чтобы выжить, а просто так, для забавы.

Но Стерх понял, что он имеет в виду:

– Не знал. Федька хоть и полный псих, но раньше как-то не откусывал художникам языки.

– Он откусил ему язык? – Ди передернуло.

– Ага.

– Но зачем?

Стерх, до этого скользящий взглядом по окружающим их руинам, задумчиво посмотрел Ди в лицо.

– Наверное, затем, чтобы ты раскрылся. Ты ведь именно это и сделал. Теперь все знают, что ты грей.

– Ну и что? – Ди пожал плечами, стараясь выглядеть безразличным. – Теперь все знают, что он сам – тот еще выродок. Думаешь, пуэсторианцы, не застрелили его прямо там?